ЭПОС ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКИЙ И "СЛОВО"

Попытки найти аналоги С. в Э. З. появились еще до Перв. изд. памятника: Н. М. Карамзин в своей заметке в «Spectateur du Nord» (1797) поставил С. в ряд с «прекраснейшими произведениями Оссиана». С Оссианом сравнивали С. и первые издатели («в сем оставшемся нам от минувших веков сочинении виден дух Оссианов». Перв. изд. С. VI) и Г. Р. Державин. Он впервые указал и на сходство С. со скальдич. поэзией. Эти субъективные впечатления сменились попытками науч. сопоставления С. с Э. З. лишь в работах М. П. Погодина, утверждавшего, что уже при возникновении древнерус. лит-ры «мы имели слова и саги о всех важных и неважных подвигах древних князей наших», что «наши слова, наши саги имели один и тот же источник с исландскими», что С. — отрывок из такой древней саги (Письмо к С. П. Шевыреву... С. 14—16). Погодину возразил М. А. Максимович, призывавший сопоставлять С. не с исл. сагами, а песнями западнославянскими, а «прежде всего надо было бы сравнить с народными русскими песнями, особенно южнорусскими» (О народной исторической поэзии...). Тем не менее вопрос о близости С. к скальдич. поэзии продолжал обсуждаться в работах мн. исследователей: Е. Партицкого, М. Халанского, Р. Абихта, Д. М. Шарыпкина и др. (см. Скальдическая поэзия и «Слово»). В наст. время наиболее приемлемой представляется концепция, согласно которой Боян мог быть певцом «скальдического типа», а в С. лишь проскальзывают отд. элементы скальдич. поэтики.

В 1898 А. Н. Веселовский обратил внимание на близость С. к «Песни о Роланде». Однако он не ставил вопроса о влиянии на древнерус. лит-ру франц. эпоса, а лишь осторожно говорил, что памятники, С. и «Песнь», сходны «по той чуткой отгадке насущных нужд народной жизни и бодрому, зовущему вперед тону речи» (Очерки и наброски... С. 118). Несомненным достоинством С. (в отличие от «Песни») Веселовский считает его верность ист. правде: «Встретиться с такой трезвой правдой (ученый рассматривает описание побега Игоря из плена. — Н. М.) в период гипербол, просветлений и возвеличений, — дело необычное, и мы можем признать в авторе Слова „первого русского реалиста“» (С. 19). Веселовский сопоставляет отд. мотивы обоих памятников, в частности образ «прекрасной Франции» в «Песни» и образ «Русской земли» в С. (С. 120). К сравнению тех же памятников впоследствии обратился В. В. Каллаш, который, приведя ряд параллелей, счел необходимым подчеркнуть: «...нисколько не желаем преувеличивать этого сходства, иногда довольно близкого». По мысли ученого, оба памятника «органически вырастали из почвы народной поэзии... оба прошли через своеобразную общественную среду — дружинную и рыцарскую... создавшую при сходных условиях очень близкие друг к другу результаты» (Несколько догадок... С. 324). Намеченное уже в работах Веселовского и Каллаша типологич. сопоставление С. и «Песни о Роланде» было развито в работах В. А. Дынник и особенно — Д. С. Лихачева и А. Н. Робинсона (подробнее см. «Песнь о Роланде»).

Решительно отрицая мысль о прямом влиянии на С. памятников Э. З., исследователи тем не менее обращают внимание на отд. параллели между ними и С. К таким относятся, напр., образы битвы-пира, войны-жатвы, сравнение воина с хищной птицей или хищным зверем. Д. Ю. Загул указал на сходство в описании бегства Игоря из плена

259

и описания бегства от Аттилы заложника Вальтера Аквитанского (лат. перевод XI в. древнегерм. песни о Вальтере). Исследователь отметил отсутствие в лат. тексте каких-либо христ. мотивов, хотя написан он был монахом Эккегардом. На основании своего понимания некоторых мест песни Загул предложил и свое объяснение «темных мест» С.: стрикусов (трезубцев для катапульты), клюк, которыми «подпръся» Всеслав Брячиславич.

Параллели к Плачу Ярославны из герм. и старофранц. поэзии XII—XIII вв. указал Н. П. Дашкевич. Аналогии образам и метафорам С. есть, по наблюдениям Робинсона, в песнях о Гильоме Оранжском, поэме «Кудруна», «Сказании о Вольфдитрихе». Древнейшие мифол. образы солнца и золота как символов счастья, благополучия, высокого происхождения находят аналогии в древнейшем сканд. эпосе («Старшей Эдде»), в саксонском «Беовульфе» (рукопись X в.).

Во многом сближается с западноевроп. рыцарской лит-рой поэма Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре», хотя географически принадлежит к самой вост. оконечности Европы. У Руставели также отсутствует христ. тематика, звучит тот же призыв к защите родной земли (Бугославский С. А. Слово о полку Игореве. М., 1938). Но его герои действуют не в реальной, а в «условной псевдоисторической восточной обстановке» Аравии, Индии, Персии. С Э. З. груз. поэму сближает «декларация принципов рыцарской или дружинной морали», система традиц. поэтич. образов (Робинсон. Литература Древней Руси... С. 319, 323). Принципами изображения героев и «идейно-эмоциональным настроем» (Робинсон) С. отличается и от поэмы Руставели, и от нем. «Песни о Нибелунгах» XII в., сближаясь с более ранними эпич. произведениями и chansons de geste.

Лит.: Державин Г. Р. Рассуждение о лирической поэзии или об оде (1812) // Державин Г. Р. Избр. проза. М., 1984. С. 340—341; Погодин М. П. Письмо к С. П. Шевыреву о десятой его лекции // Москв. 1845. Ч. 1, № 1. С. 14—22; Максимович М. А. О народной исторической поэзии в древней Руси: (Письма к Погодину) // Там же. № 3. С. 1—7; Веселовский Алексей. Очерки и наброски из старой и новой литературы // ВЕ. 1898. Т. 1. С. 117—123; Каллаш В. несколько догадок и соображений по поводу «Слова о полку Игореве» // Юбилейный сб. в честь В. Ф. Миллера... М., 1900. С. 316—325; Дашкевич Н. П. Опыт указания литературных параллелей к «плачу Ярославны» в «Слове о полку Игореве» // Jagič-Festschrift. Sbornik v slavu V. Jagiča. Berlin, 1908. S. 415—422; Дынник В. «Слово о полку Игореве» и «Песнь о Роланде» // Старинная рус. повесть. Л., 1941. С. 48—64; Бугославский С. А. Слово о полку Игореве. М., 1938; Загул Д. Деякі риси пісні про Вальтарія з IX ст. аналогічні до окремих місць «Слова о полку Игоревѣ» // Зап. Іст.-філ. відділу УАН, VII—VIII. Киïв, 1926. С. 47—53; Робинсон А. Н. 1) Литература Киевской Руси среди европейских средневековых литератур // VI Междунар. съезд славистов. Слав. лит-ры: Докл. сов. делегации. М., 1968. С. 73—81; 2) Литература Древней Руси в литературном процессе Средневековья XI—XIII вв.: Очерки литературно-исторической типологии. М., 1980. С. 281—285, 310—335; Шарыпкин Д. М. Боян в «Слове о полку Игореве» и поэзия скальдов // ТОДРЛ. 1976. Т. 31. С. 14—22; Батлер Ф. Герой и звери: два мотива древнегерманского эпоса в «Слове о полку Игореве» // Герменевтика древнерусской литературы XI—XIV вв. М., 1992. Сб. 5. С. 51—57.

Н. И. Милютенко